Белорусское партизанское движение – особая страница в истории
Великой Отечественной войны, Советского Союза и, конечно же, самой
Белоруссии. Вклад в Победу над немецкими фашистами партизан,
действовавших на белорусской земле, огромен. По существу, все годы
немецкой оккупации у гитлеровцев не было здесь тыла.
Сбор документов и свидетельств о партизанской войне начался по
распоряжению ЦК Компартии Белоруссии еще в 1942 году, когда война эта
была в самом разгаре. В обновленном минском Музее истории Великой
Отечественной войны партизанский зал – один из самых зрелищных и
впечатляющих. Наверное, еще и потому, что создает впечатление личного
присутствия, включенности в жизнь отряда.
Здесь оборудованы партизанские стоянки – зимние и летние. Можно
посмотреть, как партизаны готовят к бою оружие, связываются с «большой
землей» по рации, печатают листовки, готовят пищу. Особое впечатление
такая включенность производит на детей. История оживает – и ты сам будто
бы становишься участником больших событий. А заодно узнаешь и о
масштабных операциях, и о подробностях партизанского быта. В зале все
приспособлено как для лекций и уроков, так и для встреч с ветеранами в
обстановке, располагающей к искреннему общению.
Обладая уникальным собранием материалов, музей всегда занимался их
серьезным изучением, а также популяризацией. Без преувеличения можно
сказать, что такой коллекции рукописных партизанских журналов и
альманахов, как в минском Музее Великой Отечественной, нет больше нигде.
Журналы, созданные в 1941–1944 годах, начали бережно собирать еще в
годы войны. Они дают бесценную информацию из первых рук о борьбе, жизни,
боевой подготовке партизанских бойцов, о конкретных операциях.
Карикатуры на врагов, рисованные портреты отрядных героев, стихи,
календарные сводки событий.
В июне 1941 г. Гитлер увлекся успехами войны. Придя в свою
рейхсканцелярию, встал перед своим портретом и спрашивает: «Скажи,
Адольф, что с тобой будет через 2–3 года?» Ему портрет ответил: «Меня
снимут, а тебя повесят».
Несколько лет назад музей подготовил замечательный альбом
«Партизанский альманах 1944–2009» с факсимиле наиболее ярких,
содержательных и талантливо выполненных страниц журналов. Это дало
возможность познакомиться с ними и специалистам, и тем, кто интересуется
историей войны и партизанского движения в Белоруссии. Понятно, что
каждый из журналов выпускался в единственном экземпляре, сейчас они
находятся в музейных архивах. А «Партизанский альманах» сделал их
доступными для многих.
Один из альманахов воспроизведен в издании целиком. В июне 1944 года
члены отряда Рогачёвских партизан составили его специально для секретаря
ЦК Коммунистической партии большевиков Белоруссии П.К. Пономаренко. В
альманахе с примерами и иллюстрациями освещаются буквально все сферы
жизнедеятельности отряда, и не только связанные с боями – от питания,
лечения и гигиены до организации досуга бойцов.
Круглый год – лагерь в лесу
Где жили. До декабря месяца 1942 года партизаны жили в лесу и летом, и зимой. Зимой жили в землянках и куренях.
Лес выбирался еловый, посадки молодняка, или смешанный, густой, что маскировало стоянку.
Стоянка выбиралась поблизости от воды.
Во время блокировок приходилось жить под открытым небом. Однако и в этих
условиях находились изобретатели, которые умудрялись устраиваться со
всеми «удобствами», разводили костер, затем на пепелище набрасывали
ветки и ложились. Снизу было даже жарко, а сверху холодно, приходилось
часто менять положение. Иногда ложились на эти пепелища по три или
четыре человека.
Самое удобное место было в средине.
К зиме 1943 года партизанское движение окрепло настолько, что отряды
могли располагаться по деревням. Жили в деревнях, близко расположенных к
лесам. С 18 декабря 1942 года по 19 марта 1943 года жили по деревням
все отряды, а к весне выбрались в лес, потому что в летних условиях
немцы на автомашинах могли внезапно нагрянуть в деревню, к тому же в
деревнях свирепствовал тиф.
Вопросы снабжения. Вопросы снабжения партизан продуктами питания в
тылу противника были делом нелегким и требовали от партийного
руководства и командования умения и оперативности. Надо было суметь
прокормить тысячи партизан, причем не обострить, а наоборот, укрепить
отношения с населением.
Вопросы снабжения встали с первых дней партизанской жизни. Проблема, из
каких источников снабжать партизан, всегда была в центре внимания
партийного руководства и командования. Эти вопросы обсуждались до
мельчайших подробностей и на разных этапах решались в разных вариантах.
Но в каких бы вариантах ни решались данные вопросы, всегда
руководствовались соображением строгого соблюдения правильных
взаимоотношений с населением.
Чем питались. Пища состояла главным образом из картошки.
Вместо хлеба пекли лепешки из разной муки с примесью картошки. Иногда
добывали и хлеб. Мясо было почти всё время. Изредка появлялись молоко и
яйца. Перепадали и овощи. Летом собирали грибы и ягоды.
С января 1944 года, когда приблизился фронт, питание резко ухудшилось –
питались кониной, картошкой в недостаточном количестве, и к тому же без
соли.
Где брали продукты. До зимы 1942 года скот брали из колхозных
ферм, картошку копали сами на полях колхозов, хлеб и соль брали у
близких людей, соблюдая конспирацию.
В продолжение зимы 1941–1942 годов снабжение хлебом и солью оставалось
прежним, а картошку брали на полях, из буртов. В поход за картошкой
отправлялись в метель, чтобы замело следы. Пока картошку доставляли в
лагерь, она подмерзала, – приходилось есть сладкую.
В феврале 1942 года немцы полностью ликвидировали колхозные фермы и
угнали весь скот. Встал остро вопрос о снабжении мясом. В зимних
условиях, в условиях, когда партизанское движение еще не окрепло,
добывать скот в немецких гарнизонах было не под силу, а брать скот без
разбора у крестьян было политически невыгодно. Поэтому партийное
руководство дало указание брать скот у предателей родины: полицейских,
гестаповцев, бургомистров.
С августа 1942 года, когда созрели овощи, их добывали на полях – главным
образом посевы полицейских и старост. Когда начались поставки зерна
немцам, то перехватывали обозы с зерном. Продукты питания приходилось
брать с боем. На боевую операцию выходили: рота, отряд, а иногда и
несколько отрядов, как, например, осенью 1942 г. 255-й партизанский
отряд разгромил полицию в Дедлове, где были немецкие склады. Здесь взяли
3 тонны пшеницы, остальной хлеб раздали крестьянам.
Осенью 1943 г. по решению подпольного райкома партии были произведены
заготовки продуктов на зиму у крестьян в порядке поставок в «фонд
партизан». Размер поставок ориентировали по 2–3 пуда зерна со двора,
несколько фунтов крупы и сухари. Для каждого отряда была отведена
определенная зона для заготовки хлеба. В деревни посылались партизанские
уполномоченные, которые проводили собрания и организовывали заготовку
хлеба, а также его хранение. Поставки крестьянами выполнялись с охотой,
полностью и быстро – в большинстве случаев эта цифра перевыполнялась.
Борьба с элементами мародерства. Партизанский состав был
неоднородным, особенно в 1943 году, когда начался массовый наплыв в
партизаны, когда в отряды начали проникать не совсем стойкие люди и
бывшие полицейские. Среди таких элементов наблюдались иногда случаи
мародерства.
Под видом хозоперации такие люди трясли сундуки, вымогали самогон,
громили ульи с пчелами, брали ненужные в партизанском отряде предметы,
угрожали оружием и т.д.
С мародерами расправа была короткой – партизанский суд был суров, за мародерство расстреливали.
Организация питания. Как правило, питание в отрядах было
общественное – кухня на весь отряд или роту, параллельно с общественным
питанием было индивидуальное – одиночек или групп, кто что получал от
родственников, друзей, знакомых. Получали пищу поротно или повзводно.
Варили пищу два раза в день, а летом, когда дни были большими, и три
раза в день. Ответственным за приготовление и качество пищи был повар.
Какие готовились блюда. Основные блюда готовились из бульбы
(картошки) во всевозможных видах: бульба вареная очищенная, бульба в
мундире, бульба печеная, бульба жареная с мясом или жиром, бульбяная
каша, бульбяной суп, бульбяные драники (лепешки). Варили похлебку из
ржаной муки, так называемую баланду. При наличии овощей – борщ, иногда
делали мясные котлеты. Варили и жарили грибы. Готовили иногда кисель из
брусники. В качестве приправы были лук, чеснок, мука, жир, морковь,
брюква, бураки.
Запасы продуктов. Отряды имели некоторый запас зерна, продуктов и мяса на «черный день».
Запасы создавались из добытых продуктов у противника и помощи крестьян в
«фонд партизан» в размерах 2–3 пуда со двора. Продукты – зерно и муку –
прятали в лесу, в ямах, или солили в бочках. На руки партизанам
выдавали сухой паек – «НЗ».
Проблема воды. Проблема воды была всегда острой, особенно в зиму
1941–1942 годов, когда располагались в посадках молодняка. Воду добывали
посредством плавки снега. Вода была пресной, с пригарью, ее пили и
употребляли для варки пищи и мытья. В тех случаях, когда нельзя было
расположиться около хороших водных источников, располагались около
болота.
Вода в этих случаях была настолько грязной, что потреблять ее можно
было, предварительно процедив через тряпку, отделив грязь и
головастиков.
На местах стоянки устраивали партизанские колодцы.
Партизанские колодцы. С водой для питья хорошо было весной, и
воды везде хватало, и, к тому же, добывали в качестве напитка приятный
древесный сок, главным образом березовый.
Одежда и обувь. Одежда, обувь и головные уборы партизан были
самые разнообразные. Можно было встретить партизана, одетого в военную
форму Красной Армии, в шерстяной костюм и демисезонное пальто, в
крестьянскую одежду, в немецкую, мадьярскую, итальянскую.
Головные уборы были всевозможных форм и фасонов, начиная от шапки-ушанки, пилотки и кончая фетровой шляпой.
Обувь была не менее разнообразной – начиная от лаптей и кончая хромовыми сапогами.
Носили лапти лыковые, лапти веревочные, лапти кожаные, лапти из
невыделанной кожи, так называемые «бесшумки», бахилы, стеганки в
резинах.
Ботинки, салаги, валенки, большинство партизан носили бахилы.
Можно было встретить партизана в лаптях, немецких брюках, пиджаке или
ватнике, рубашке-украинке, в шляпе с красной лентой. Или в хороших
хромовых сапогах, крестьянских штанах, в немецком френче, в
красноармейской фуражке. Командиры, как правило, одевались в военную
форму (командирскую) с ремнем и портупеей, с полевой сумкой или
планшеткой, иногда с биноклем.
Где добывали одежду и обувь. Одежду и обувь добывали за счет трофеев, предателей родины и их семей.
Военную одежду, оставшуюся от Красной Армии (понятно, не последнюю),
брали у населения. Население также оказывало помощь одеждой и обувью.
Лапти веревочные приготовлялись в деревнях, а лозовые и «бесшумки»
изготовляли сами.
Белье. Белья не хватало. Его обыкновенно изнашивали до дыр.
Приобретали белье, как правило, при разгроме вражеских гарнизонов, или
его давало население. Белье носили главным образом из домашнего полотна.
Стирали белье мало, в основном обменивали белье в деревне у крестьян
грязное на чистое и рваное на целое.
Курево. Только курящий может понять мечения, когда нет табачку,
особенно в партизанских условиях, когда надо было коротать такие длинные
зимние ночи и когда так часты были минуты душевного волнения. Табаку не
было. Курили березовый, ольховый, дубовый лист, вату. Если кому-либо
связные приносили табаку или, когда захватывали немцев, сигареты, то
одной папиросой довольствовались 5–6 человек. Только с осени 1942 года,
когда население начало собирать свой табак, проблема курения в основном
была разрешена.
Медико-санитарная служба. В партизанских условиях непрерывных
боев, блокировок, далеких переходов, частой смены стоянок лечение
больных и раненых было делом сложным и трудным. Особенно тяжелое
положение раненых было в зиму 1941–1942 года. На том этапе, когда
партизанское движение представлялось в виде мелких групп и небольших
отрядов, которые не могли выделить большого количества людей для охраны и
ухода за больными и ранеными.
Медицинских работников не было. Нередко раненые и больные оставались
инвалидами или умирали от таких ранений и болезней, которые в нормальных
условиях могли быть легко излечимы. Были случаи, когда раненые попадали
в руки врага и после мучительных пыток расстреливались, к тому же
наличие раненых сковывало маневренность и боевую деятельность отрядов. С
расширением партизанского движения и увеличением масштаба боевых
действий количество раненых растет, но, с другой стороны, создаются
большие возможности для их лечения.
Где лечили. При отрядах лечили легко раненых.
В «Ялте» (Ялтой называли глухие кличевские леса и болота). Лечить тяжело
раненых при отрядах было невозможно – и с точки зрения боевой
деятельности, и успешности лечения, а поэтому с лета 1942 года в «Ялте»
был оборудован для группы отрядов Рогачёвского и Журавичского районов
лазарет.
Лазарет размещен был в землянках. Каждый отряд для ухода и охраны
раненых выделял группу бойцов. Продукты доставляли те отряды, чьи были
раненые, или бойцы из охраны лагеря самостоятельно заготавливали для
раненых продукты.
Во главе лазарета стоял комендант. Ответственным за лечение больных и
раненых был медработник – обычно врач. Комендант отвечал за охрану и
порядок лазарета.
Потайные лазареты. Некоторые партизанские отряды наряду с «Ялтой»
устраивали потайные лазареты в ряде других мест. Типичным потайным
лазаретом был лазарет около деревни Химы Столпянского сельсовета
Рогачёвского района. Болотянка, с трех сторон окруженная небольшим
кустарником. Вокруг чистое поле. Маскировка была прекрасная. Фрицам и
бобикам не приходило и в голову, что рядом, около деревни, существует
партизанский лазарет.
Некоторых раненых лечили по деревням у родственников, знакомых и
связных. Это было более опасно, так как в любую минуту могли явиться по
доносу гестаповцев или изменники, или немцы.
Отправка раненых в Москву. Во второй половине 1942 года создалась
возможность значительную часть раненых отправлять на лечение в Москву на
самолете.
Отправка в Москву раненых имела большое политическое и моральное
значение. Во-первых, спасали десятки драгоценных жизней, во-вторых, это
облегчало отряды. А главное – то, что Родина не забывала партизан и
заботилась о них.
Кто лечил. Лечили больных и раненых медсестры, фельдшеры,
санинструкторы, в некоторых отрядах были врачи, но хирурги были большой
редкостью.
Основная масса медработников шла в отряды добровольно. Иногда их
выручали из фашистского плена, как, например, из Гадиловичского лагеря
военнопленных были выручены четыре медработника. Некоторых медработников
брали в отряд в порядке мобилизации.
Специалисты-медики оказывали неоценимую услугу для раненых. Они пользовались большим уважением в среде бойцов и командиров.
При помощи специалистов готовились кадры санитаров из самих партизан –
например, в 8-й Рогачёвской бригаде зубной врач Дучко Стефа организовала
курсы по подготовке санитаров отделений, в задачу которых входило:
выноска раненых с поля боя, оказание первой помощи. По примеру Дучко во
всех отрядах были проведены курсы по подготовке кадров санитаров.
Перевязочный материал и медикаменты. В качестве перевязочного
материала были использованы бинты, марля, простыни, наволочки, парашюты,
крестьянское полотно. Перевязочный материал и медикаменты собирали у
населения или приносили с собой приходившие в отряды медработники, или
использовали трофейные, а иногда добывали у немцев через своих связных в
обмен на сало и яйца.
Профилактические мероприятия. Наряду с лечением больных и раненых большое внимание уделялось профилактике.
Баня. До весны 1942 года в бане не мылись. Избавлялись от насекомых
посредством прожаривания белья над костром – так называемая
«баня-колокольчик».
Баня-колокольчик. Эта операция требовала «высокого мастерства». Новички в
этом деле частенько получали «неудачный колокольчик». В руках оставался
один воротник, а остальное сгорало вместе с насекомыми.
Культурный отдых партизан. Песни, танцы, шутки, анекдоты являлись постоянными спутниками партизан.
Даже в самый тяжелый период партизанской жизни, в холодную зимнюю пору,
во время боев и блокировок, когда частенько выгоняли из землянок и
приходилось жить на снегу без огонька, когда холод пробирал до костей и
людям было не до песен и танцев, внезапно врывался весельчак, подавал
команду «Шире круг!» и так лихо отплясывал, что, глядя на него,
становилось жарко. За этим весельчаком в танцы втягивались и другие
партизаны, и в глухую зимнюю ночь, в лесу, на снегу происходили
групповые танцы, а от них становилось и веселее, и теплее.
Когда партизанское движение выросло и окрепло, культурный отдых проходил
более организованно. В отрядах появились патефон, гармошка, гитара,
балалайка. Организовывались вечеринки.
Когда жили в деревнях, то вечеринки устраивали вместе с деревенской молодежью.
Когда стояли в лагере, то танцы устраивались на площадке какого-либо
отряда, куда приходили гости из других отрядов, расположенных по
соседству.
Холодная ночь. У огонька жмутся друг к другу бойцы, чтобы было
теплее. Все лежат тихо, каждый погружен в свои мысли. Но вот кто-то
затягивал «Приляг-ка рядом, что-то мне не спится», другие подтягивали, и
возникала коллективная песня.
Петь громко можно было не всегда – пели тихо, задушевно, с чувством,
пели русские, белорусские, украинские народные песни, позднее проникли
песни из советского тыла.
Какой бы ни был вид отдыха – то ли игры или танцы, оружие было всегда
при себе. Случалось, что в самый разгар веселья подавалась команда «В
ружье!». Тогда площадка быстро пустела, и лагерь был в полной боевой
готовности.
Столпня, Рогачёвский район. 1944 год
Оригинал статьи в газете Советская Россия